О чем молчат красоты мира

И таких загадочных для монистического мировоззрения форм природа представляет более чем достаточно. К примеру, пятилучевую симметрию как правило имеют представители типа иглокожих, к которому принадлежат около 6 тысяч современных видов и около 16 тысяч вымерших. Среди растительного царства "загадочной" пятилучевой симметрией цветка обладают представители целого ряда семейств — сложноцветных, розоцветных, пасленовых, фиалковых, колокольчиковых и еще нескольких — многие тысячи видов. Все эти представители животного и растительного мира плохо вписываются в пантеистическо-монистическую концепцию развертывания в материальной плоскости вечных и неизменных духовных свойств "бога-природы".

Эти животные и растения с пятилучевой симметрией плохо вписываются в схему направленной эволюции. Однако пятилучевая симметрия является не единственным примером принципиального отличия организации живой природы от неживой. Вернадский видел такое различие гораздо более широко. Он в свое время "пришел к заключению, что в живых веществах состояние пространства не отвечает евклидовой геометрии и является совершенно иным, чем для случая косных тел, соответствующего евклидовой геометрии. Однако, при всем этом, этот научный вывод Вернадского находится в резком противоречии с его философскими представлениями о единстве живой и неживой природы, которые можно считать выражением монистической мировоззренческой установки Вернадского. Монистическое мировоззрение Вернадского можно прокомментировать следующей цитатой из его работ. "В науке нет до сих пор ясного сознания, — писал он в свое время, —что явления жизни и явления мертвой природы, взятые с геологической, т.е. планетарной, точки зрения, являются проявлением единого процесса".

Можно сказать, что при анализе симметрии живой и неживой природы мнение Вернадского-ученого, опирающегося на наблюдаемые им факты, вступило в резкое противоречие с мнением Вернадского-философа, строго следующего курсом монистического мировоззрения. В глубине этого пантеистическо-монистического мировоззрения лежат тенденции гилозоизма — учения о всеобщей одушевленности материи. В контексте таких гилозоистических представлений, как писал Тихомиров, "материя мыслится одаренной общими свойствами жизни, теми же, как у человека и животных". Этих же взглядов, кстати, придерживался и Тейяр де Шарден, настаивавший на том, что минеральный мир и одушевленный мир являются антагонистическими только в том случае, "если их рассматривать грубо".

Итак, отличие симметрии живых и неживых объектов, является загадочным явлением лишь для монистического миропонимания, ожидающего некоего "эстетического униформизма" от природы, созданной не всемогущим и свободным от всяких ограничений Творцом, но сформированной под действием безличностной "силы" пантеистического характера с ее неизменным по своей сути и своему выражению в материальной плоскости эволюционно-развертывающимся духовным началом. Разные философы давали разное название этому началу. Так, Тейяр де Шарден "говорил о все увеличивающейся концентрации "радиальной" энергии, психического в процессе космогенеза". Некоторы современные философы, как уже говорилось, пишут о ведущей роли "частоты вибраций" как направляющей силе эволюционного процесса. Впрочем, независимо от характера применяемых терминов, можно полагать, что пантеистическое "духовное начало", все более и более концентрируясь в эволюционирующей под его действием материи, или же "вибрируя при возрастании сложности живых существ со все большей частотой", должно было бы все более и более одухотворять материю, делая ее все более и более прекрасной. Здесь мы подходим к другому оценочному критерию эстетики живой природы, способному пролить свет на проблему происхождения мира: существует ли закономерность увеличения привлекательности живых существ в зависимости от их положения на "лестнице" сложности, построенной в свое время еще Аристотелем.